Модель мира в произведениях Гарсиа Маркеса. Поэтика Маркеса. Ч.4

 Мини-мир Маркеса

Важно заметить большое значение повтора в поэтике Маркеса. Так же и в мифе – наиважнейшее значение имеет повтор. Повтор здесь в какой-то мере противостоит логическим операциям, многократное повторение приобретает силу логического умозаключения.

Миф – это многократное повторение (варьирование) информации, приводящее к качественному изменению значимости содержания данной информации. В поэтике Маркеса повтор помогает создать всеобъемлющий художественный мир, синтезировать в целое различные компоненты и таким образом создать исчерпывающую гомогенную картину. Знак Маркеса – плюс. Многие исследователи творчества Маркеса отмечали, что основными характеристиками его художественного мира являются всеохватность и исчерпаемость[1].

Художественный мир Гарсиа Маркеса похож на фолкнеровский. Но есть и существенная разница на нее обращают внимание отечественные литературоведы В.Кутейщикова и Л.Осповат: «Помимо явного сходства есть тут и существенное различие. «Космос» Фолкнера художественно однороден и принципиально неисчерпаем. Напротив, Гарсиа Маркес изначально стремился как к тому, чтобы исчерпать свой «космос», создав его законченную и совершенную модель».[2] Исчерпаемость, по нашему мнению, достигается тем, что Маркес постоянно возвращается к поднятой однажды теме: мотив повторяется, варьируется, Маркес дает какую –то новую интерпретацию, неожиданно раскрывает тему совсем с другой стороны. Он хочет дать всесторонний анализ какого-либо явления.

Маркес пытается создать некую энциклопедию, в которой бы мир был представлен всеми сторонами. Понятно, что синтезировать все аспекты современного мира представляется практически невозможным и Маркес создает энциклопедию небольшого куска жизни, который он ограничивает рамками вымышленного провинциального городка Макондо. Это мини-мир, который тем не менее обобщает в себе жизнь латиноамериканского континента и в целом жизнь человека. Маркес в одном из интервью говорит, что у латиноамериканских писателей одна цель – описать континент:

«Все мы пишем первый большой роман о человеке Латинской Америки. Фуэнтес рисует портрет новой мексиканской буржуазии, Варгас Льоса раскрывает аспекты социальной жизни Перу, Кортасар иные аспекты. Мне кажется знаменательным, что все мы сочиняем разные тома одного произведения, ибо то, что должно получится, как я надеюсь, составит в итоге обобщающую картину латиноамериканской действительности. Я настолько убежден в единстве этого мира, запечатленного в латиноамериканском романе, что в моей книге «Сто лет одиночества» участвует персонаж Карлоса Фуэнтеса, один из ее героев живет в том самом квартале Парижа, где умер один из персонажей Кортасара, а другой герой встречается с персонажем Карпентьера. Я рассматриваю это как первую попытку объединить творимый нами мир».[3]

Это потрясающее по идеализму высказывание (отчасти сбывшееся) изобилует словами вроде «объединить», «единство», «все мы», «обобщающая картина», что оправдывает нашу установку на выявление синтезирующего начала в творчестве Маркеса. В многочисленных интервью эта тема объединения (не только писательского) проходит сквозной линией. Напомним, что по политическим воззрениям Маркес убежденный социалист, что тоже плюс к нашей гипотезе, так как социалистические идеалы пронизаны духом солидарности, народного единства.