Прелести олбанского языка. Залифчик.

 Опыт этимологического бреда

Под палящими лучами полуденного солнца жизнь замерла. Всё недвижимо, лишь дрожат и струятся вверх потоки раскаленного воздуха. На небе не видно ни единого облачка, солнце напрямую, без помех, разрезает лучезарную синь и давит на землю тяжёлым грузом умопомрачительного зноя, давит монотонно, последовательно и основательно. Нигде не спрячешься от этой агрессии.

Сегодня мы решили отдохнуть у воды и приехали на озеро. Здесь, в едва уловимом пространстве между поверхностью воды и небом, кажется, витает какая-то спасительная, живительная прохлада. Мы плаваем на лодочке: я сижу на веслах и грёбу, а Марина устроилась сзади, на корме, и млеет от принятия солнечных ванн. Перед очами моей прекрасной подруги я стараюсь работать веслами поэнергичнее, мощнее, чтобы блеснуть своими незаурядными физическими возможностями; сделать так, чтобы наша лодочка буквально летела по водной глади. И я добиваюсь этого: скорость такая, что аж ветром обдаёт, но и вымотался я прилично: крупные капли пота, сливаясь, змейками струятся по спине и груди. Моё тело всё пылает, взбудораженные мышцы буквально пульсируют, грудь широко вздымается от сбившегося дыхания. Я пожираю глазами Марину. Что за чудо! Молодая безумно красивая девушка! Высокая, стройная, длинные ножки! Фигура – словно сказка: плавные, нежные, грациозные линии ведут рассказ об умопомрачительных пределах совершенства. Чёрные жгучие волосы, изумительное личико, какие-то невообразимо чувственные глаза. Марина! Ты идеал! Ты всё, что может меня в один миг испепелить! И ещё, ещё – ласковая мягкая улыбка порой озаряет прелестное личико, и затем сразу очаровательный блеск промелькнёт в чудных глазах. Улыбка, словно сияние, лишает меня рассудка.

Вот и сейчас, поймав мой восхищенный, жадный взгляд, она улыбается. Отводит смущенно взор в сторону, берёт и опускает ладошку в воду. Вода рассекается: такая мягкая, прохладная, желанная. Окунуться бы разом – всё тело пылает. Да и у Марины на лбу блестят капли пота, она так трогательно раскраснелась. На ней сегодня небольшая коротенькая юбочка и открытый белый топик. Её юбочка слишком коротка для лодочки, в которой неудобно сидеть. И теперь моему взору постоянно предстают мельком обнажающиеся лакомые запретные сладости. Я весь горю.

Мы заплываем в тихий плёс, удаленный от основного открытого пространства озера. На одном из берегов ива всем своим массивом склонилась над поверхностью воды. Усталые ветки обвисли почти до водной глади. Внутри же под шатром веток образовалось обособленное пространство. Я направляю туда лодку и уже бросаю грести. Осторожно мы преодолеваем завесу веток и оказываемся внутри. Марина, очарованная, улыбается и глаза её чудно сверкают. Я, более не в силах себя сдерживать, бросаюсь к ней. Подсаживаюсь рядышком на корме и принимаюсь её обнимать. Мои руки ласкают её опаленные солнцем, горячие плечи, спускаются ниже к возвышенностям груди, подцепляют блузку, устремляются дальше туда – за лифчик, за лифчик. Какая восхитительная мягкость, очаровательная нежность! Фонтанирующая чувственная услада! Здесь мы в сказке. Просто чудо: тихая гавань наслаждений, бухта страсти, залифчик удовольствий.